В последние пару-тройку лет мы сталкиваемся с острой формой социального заражения. И тот факт, что идет оно из-за пределов нашей страны, успокаивать никого не должен. Соцзараза такая штука, что обеспечивает крайне быстрое распространение в обществе идей и установок, которые еще недавно считались совершенно невозможными.
Благодаря каникулам наше общение с детьми приобретает ту плотность, которой так недостает во время учебного года. Вместо разговоров о школе, уроках и сверхурочных делах есть возможность пообщаться с наследниками просто «за жизнь». Судя по всему, нашим детям этого не хватает точно так же, как и нам, взрослым. Вот только иногда результаты этого общения выглядят несколько обескураживающими. Во всяком случае, для меня оказался совершенно неожиданным разговор, который возник случайно из брошенной нашей девочкой реплики.
– А у меня детей, наверное, не будет, – тихонько и с грустью поведала мне наша девятилетняя красавица в ходе своего дня рождения. Поводом для разговора стало явление к застолью нашей соседки с недавно рожденным малышом. Пока все ахали и охали вокруг младенца, а дети соревновались за право потрогать его крохотные пальчики или погреметь ему погремушкой, наша девица и выдала мне на ушко эту фразу.
Тогда мне показалось неудобным вызвать ее на разговор, ведь вокруг было много посторонних. Но через несколько дней, когда все подарки были разобраны и освоены, я выбрала минутку и как бы «вспомнила» ее печальное высказывание. То, что я услышала в ответ, повергло меня в шок.
– Ну да, детей не будет, – подтвердила наша девица. – Потому что я, наверное, не девочка, а мальчик.
– С чего ты это взяла? – изумилась я.
– Мне подружка в школе сказала.
– А она с чего так решила?
– Я и бегаю быстрее всех, и прыгаю далеко, и лазить высоко не боюсь, никакие мальчишки за мной не угонятся. Вот. Она мне сказала, что такие, как я, наверное, мальчики. Она в Интернете читала…
УДАР НИЖЕ ПОЯСА
Вот скажите, вы как отреагировали бы на нечто подобное? Не знаете? Вот и я не знала, до тех пор, пока это не услышала. И до сих пор не знаю, правильно ли я себя тогда повела.
Мне большого труда стоило не улыбнуться снисходительно, не высмеять «эту глупость», не отмахнуться от подобного заявления как от чего-то несущественного. Точнее, именно все это и было моей первой реакцией. Но хорошо, что разговор наш состоялся через несколько дней после «днёрождевого» заявления нашей девочки, и у меня было время как-то пригасить свои эмоции.
Так что для начала я попробовала убедить нашу девочку в том, что ее подружка явно ошибается. Ведь ловкость и быстрота – вовсе не мальчишечьи прерогативы. У нее же лично все эти качества появились в связи с тем, что бабушка и дедушка подарили нам на ее день рождения маленький спортивный комплекс, который до сих пор стоит в ее комнате: шведская лестница, канат, кольца, турник, и все это – на полутора квадратах площади. Она лазила там с двух лет, вот и результат. Даже сейчас мне иногда дурно становится, когда вижу, как она на цыпочках бегает по бортику ванны, развлекаясь и подпрыгивая, когда младшая ее сестричка там купается и пытается схватить ее за ножки…
Среди всех наших разновозрастных деток не оказалось ни одного, кто не был бы знаком с существованием «разноцветных» дядь и теть. НИ ОДНОГО! Да-да, даже две шестилетки – и те знали, кто такие геи и «голубые» с «розовыми»!!!
Надеюсь, она мне поверила. Тем не менее проблема, похоже, продолжает ее беспокоить. За три недели после нашего разговора она уже несколько раз, в надежде на найденного «вдруг» неболтливого взрослого, тайком обсуждает со мной, как ей с сентября доказать в классе, что она совсем не мальчик. Ведь ее подружка уже успела распространить эту новость...
Ну а я все гадаю, как окончательно определиться с отношением к подобным явлениям. Может быть, это выверт издержек интернет-свободы, явно вредной для таких детей, как подружка нашей девочки? Или все-таки мы имеем дело с неким явлением, достаточно значимым, чтобы влиять на всех наших детей или хотя бы отдельную их часть? Может быть, как минимум стоит разобраться в их истоках и степени распространенности.
Второе оказалось значительно легче первого. Дело в том, что у меня обширный круг родных, друзей, знакомых, имеющих детей самого разного возраста, а лето –прекрасное время для пикников, выездов на дачу, на пляж, в лес… Ничего особенно и делать не пришлось, чтобы за какие-то пару-тройку недель суметь пообщаться с большинством из нашего детского окружения.
Всего набралось более 30 контактов с детьми самого разного возраста, от 6 лет до 15. Разговаривать с ними приходилось очень осторожно. Во-первых, мне не хотелось выдавать причину моего интереса к этой теме, такого предательства наша девочка мне никогда не простила бы. Я даже с мужем эту тему поостереглась обсуждать, чтобы он ненароком себя не выдал. Во-вторых, затрагивать эти темы с детьми без ведома их родителей я посчитала для себя неэтичным.
Пришлось чуть-чуть слукавить и попросить разрешения их мам и иногда пап, ссылаясь на необходимость подготовки соответствующей статьи. (Впрочем, в итоге так и получилось, ведь пишу же я эти строки.) Мы даже обговаривали с большинством моих подруг и знакомых сценарий возможных разговоров с их детьми, чтобы, не дай бог, не заострить их интерес к этой теме и не вызвать ненужного любопытства, удовлетворяемого в наши дни сами знаете где – в Сети. (Может, уж лучше бы на улице, по старинке?)
Так что, как вы понимаете, итоги моего мини-расследования не могут претендовать ни на репрезентативность, ни на полноту. Анкет я никаких, естественно, не распространяла.
Пыталась выяснить всего один вопрос: знают ли дети о самом факте «разноцветных» проблем? Причем делалось это в ходе общих посиделок, как бы походя, мельком, так сказать, «не заостряя»… Ну а если попутно нам с их родителями выдавались дополнительные сведения, я была только рада.
Правда, в итоге радость оказалась с червоточинкой. Среди всех наших разновозрастных деток не оказалось ни одного, кто не был бы знаком с существованием «разноцветных» дядь и теть. НИ ОДНОГО! Да-да, даже две шестилетки – и те знали, кто такие геи и «голубые» с «розовыми»!!! Называли их по-разному, с разной степенью равнодушия или презрения, но знали абсолютно все! Кстати, для родителей это оказалось таким же открытием, как и для меня. Они мне были даже благодарны, что я остановила их внимание на этой теме. Теперь мамы-папы будут думать, что с этим делать. И особенно с попутной информацией, полученной в ходе «расследования».
Опрошенные нами дети в «обычной» жизни контактируют редко. Разные школы, разный круг общения. Встречаются друг с другом изредка, на посиделках и выездах большими компаниями вместе со взрослыми. Так что друг от друга подобную информацию получить они не могли. Выходит, это само по себе говорит о степени ее распространенности. Даже в таком большом городе, как Петербург, срез из трех десятков школ (и двух садиков) из разных районов города что-то да значит.
15-летние юноши и девушки поведали, что в их классах «смена пола» стала… модой, открыто исповедуемой самыми крутыми из сверстников и их шакалятами. Тех же, кто осмеливается оставаться «нормалами», чморят, всячески унижают, считают недалекими, тупицами, провинциалами.
Но куда хуже оказалось другое. Судя по полученной нами информации, эти темы – не просто какой-то информационный фон, характерный для перенасыщенного информацией современного сообщества. Это предмет самого живого обсуждения среди детей большинства возрастов. И это в особенности стало шоком для меня и моих подруг. Я-то думала, что для нашей третьеклашки (9 лет!) и таких, как она, подобные темы просто не могут быть интересны и значимы – за редкими исключениями. Как оказалось, нет. Еще семь детей примерно ее возраста (8 – 10 лет) отметились, упомянув мимоходом, что в их классах считается практически нормой шутить или серьезно обсуждать эти темы друг с другом.
Дети постарше, 11–13 лет, заявляли про целые группировки внутри своих классов, которые ассоциируют себя с «настоящими» мальчиками-девочками и «ненормальными» (варианты: извращенцы, геи, голубые и далее, вплоть до вполне себе глубоко сленговых определений, какие иные взрослые даже не сразу смогли опознать). И уж совсем нас поразили 15-летние юноши и девушки, которые поведали, что в их классах «смена пола» стала… модой, открыто исповедуемой самыми крутыми из сверстников и их шакалятами. Тех же, кто осмеливается оставаться «нормалами», чморят, всячески унижают, считают недалекими, тупицами, провинциалами.
Учителя, похоже, в курсе. Но стараются в эти дела не лезть, чтобы себе же не сделать хуже.
ПРИВЕТ МИТУШНИЦАМ И МИТУШНИКАМ?
И вот теперь приходится мне и моим подругам, преодолевшим первичную прострацию от этого открытия, пытаться искать истоки всего этого безобразия. Причем источников информации, увы, в нашей стране практически нет. Тема считается исключительно острой, но в то же время как бы несуществующей. Публикаций по ней практически нет. Все, что появляется – от желтой прессы до серьезных изданий, – касается только взрослых людей соответствующей ориентации. Но ведь откуда-то они берутся! И, судя по всему, далеко не у всех – если не у большинства – их выбор обусловлен только биологическими причинами. Особенно у «пополнения» из числа недавних выпускников школ.
Зато масса сведений о чем-то подобном есть в прессе западной. И не только в прессе, на родительских форумах тоже. Там это явление распространилось сродни пожару, который тушить никто не хочет. При этом пресса его всячески поддерживает и даже пропагандирует, а родители – бьют тревогу. Приведу лишь несколько примеров сообщений западных СМИ:
-
В школах Англии стремительно распространяется запрет девочкам носить юбки, так как это может оскорбить детей возможной трансгендерной ориентации.
-
Считается, что дети вправе определяться со своей половой идентичностью с… 4 лет. Если взрослые члены семьи этому препятствуют, садики и школы в США вправе назначить таким детям кураторов, которые защищают таких детей от их родителей и следят за тем, чтобы ребенок в семье и на уроках был избавлен от давления «нормалов». (Надо ли говорить, какой тут появляется простор для детских манипуляций?) Для таких детей в некоторых штатах США разрешено решать вопросы смены пола с… 8-9 лет. При этом имеются богатые благотворительные фонды, которые оплачивают им смену пола вопреки запрету родителей.
-
В США прокатилась целая волна публичных заявлений родителей о выборе их детьми «цвета», не соответствующего их изначальному полу. В том числе в самом «нежном» возрасте. Причина, как говорят психологи, – желание родителей урвать себе минуту славы, так как почти каждое такое заявление влечет за собой внимание прессы – иногда длительное.
-
В Техасе – штате повышенной, так сказать, маскулинности – большинство (!) детей в школах уже в 10-11 лет открыто называют себя бисексуалами. Как заявляют родители, дети уже боятся говорить, что их привлекает только противоположный пол! Ведь иначе остракизм им обеспечен...
-
Появились первые исследования среди молодых людей, начавших или недавно закончивших смену пола, которые сейчас горько жалеют о своем решении (но возврат обратно уже невозможен). Авторы полагают, что эти молодые люди, принимая в свое время решения, делали это под влиянием «социального заражения».
При всем при этом медицинское сообщество и влиятельные юридические издания всячески пытаются сдерживать и замалчивать результаты подобных исследований. Ведь они, так сказать, «не в тренде». Первой весьма основательной попыткой исследовать это явление стала работа Лизы Литтман. За что ее и клюют теперь со всех сторон. Между тем она ввела в оборот термин «стремительно развившееся расстройство гендерной идентичности».
Важно: стремительность заключается в том, что (цитирую) «несчастье накрывало таких молодых людей внезапно, каждый раз исключительно после воздействия на них со стороны их сверстников».
Так что же получается? Выходит, сейчас мы начинаем сталкиваться с аналогичными явлениями уже у нас, в России? С явлениями того же толка, что и злосчастное #MeToo?
Как мы стебались, когда митушницы кликушествовали по поводу сексуальных домогательств двадцатилетней давности, – а вот случилось же, что эта социальная зараза уже практически извратила взаимоотношения мужчин и женщин в половине цивилизованного мира и очень быстро добралась до нас.
Последние пару-тройку лет мы действительно сталкиваемся с острой формой социального заражения. Это такая штука, что обеспечивает крайне быстрое распространение в обществе идей и установок, которые еще недавно считались совершенно невозможными.
И ведь это далеко не единственный пример той соцзаразы, которая распространяется, несмотря ни на какие границы. Вспомните сравнительно недавние трагедии со стрельбой и убийствами в школах США – и параллельные нападения в школах уже нашей страны. За последние год-полтора таких нападений зафиксировано более 15! Бурятия, Саратов, Нижнекамск, Коми, Московская область и собственно Москва, Пермь… Огнестрел, ножи и даже топоры…
Практически все нападавшие дети активно сидели в соцсетях или слышали о расстрелах и восхищались американскими подростками, устраивающими «этим дебилам» козью морду…
ТИХАЯ «ЭПИДЕМИЯ» СТРАШНЕЕ ГРОМКОЙ СТРЕЛЬБЫ
Честно говоря, после всего прочитанного по данной тематике мне сильно не по себе. Моим подругам, которые оказались в курсе моих изысканий, – тоже. Мы просто не знаем, что делать. А делать что-то явно надо. Социальная зараза, которая охватила школы практически всего западного сообщества, явно пустила уже глубокие корни и в нашей стране. Однако никто по этому поводу почему-то особо не беспокоится.
Недавно мне удалось разговорить одного школьного психолога, которая согласилась поделиться со мной информацией на условиях полной анонимности. Женщина эта – с умом и опытом, неравнодушная, явный профессионал. Так вот, она поведала мне, что о проблеме знает и считает ее предельно серьезной. Пыталась пару раз поднять эту тему на встречах с коллегами, а также с завучем и директором своей школы. Получила такой отлуп, что мало никому не покажется. Позволить себе потерять работу она не может (одна воспитывает двух детей), а потому решила больше не подставляться. Делает что может для тех единичных девочек и мальчиков, которые сами тянутся к ней за помощью. И то в глубокой тайне.
Ее вывод: в последние пару-тройку лет мы действительно сталкиваемся с острой формой социального заражения. И тот факт, что идет оно из-за пределов нашей страны, успокаивать никого не должен. Соцзараза такая штука, что обеспечивает крайне быстрое распространение в обществе идей и установок, которые еще недавно считались совершенно невозможными.
А теперь представьте себе вашу девочку или мальчика в пубертатный период, когда они (цитирую) «начинают испытывать острое недовольство по поводу своего уже сформировавшегося тела и того, что значит – быть, ощущать себя и представлять себя женщиной или мужчиной», – и получивших одобренную их мини-социумом возможность эту идентичность отринуть или изменить. Да еще и иметь за это разные социальные бонусы, когда сверстники говорят о тебе «круть!». И прикиньте, есть ли у ваших детей шанс избежать подобного давления, если мы и дальше будем прятать голову в песок.
Общество остро отреагировало на нападения в школах, которые потрясли всю страну и вызвали повышенное внимание к этой проблеме. «Убийственную» соцзаразу удалось пока минимизировать – в том числе и за счет быстро принимаемых мер. Но ведь это касалось громких эксцессов, в силу этого и вызвавших повышенную общественную и правовую реакцию.
В нашем же случае мы имеем дело с проблемой, которую общество пока в упор не видит. Но неужели вы думаете, что эта тихая пока соцзараза не будет распространяться в нашей стране как пожар? Будет, и еще как! А ведь с определенного момента пожар гасить уже невозможно. Остается только ждать, когда он погаснет сам собой.
Судя по всему, родители в США и Европе, столкнувшиеся с началом аналогичного «пожара» лет 10–15 назад, тоже надеялись пересидеть, подождать, пока все «прогорит». Не дождались: результат налицо, и он пугает.
Так что у меня деловое предложение. Давайте пугаться заранее и вместе. И принимать меры. Только умно, иначе вызовем среди подростков реакцию, обратную желаемой. Без этого тихая соцзараза быстро станет «громкой».
Какие меры? Давайте обсуждать..
Источник:
|