РВС: Расскажите, пожалуйста, о прошедшем в Уфе 25 апреля круглом столе «Бедность как повод неправомерного вмешательства в семью. Отобрание вместо поддержки»
- К сожалению, диалог с представителями власти у нас не получился. Они совершенно не собираются слушать общественников, которые непосредственно работают со случаями неблагополучия и разлучения детей с родителями. Самая главная проблема, с моей точки зрения, - это то, что есть феномен, от которого чиновники буквально отпихиваются руками и ногами.
Они говорят о своей практике, мы говорим о своей. Наши утверждения вступают в противоречие с их утверждениями. Но если такое происходит, то люди, которые реально заинтересованы в решении проблем в семейной политике государства, должны сесть, поговорить, признать позиции друг друга и найти какие-то точки согласия.
Но нам на это заявляют, что все это не существует, несмотря на то, что мы приводим десятки и сотни примеров по стране. При этом говорится, что у нас этого нет. В какой регион ни приедешь — везде отвечают так же, как в Уфе. Я это слышал и в других регионах.
Чиновники от опеки говорят: «У нас все хорошо, в Башкирии все хорошо». Непонятно, что хорошо? Ведь здесь же на мероприятии местный журналист ИА «Красная Весна» заявил, что недавно в селе Приуралье Архангельского района Башкирии был случай, в котором зафиксирована масса нарушений.
Нежелание слушать факты – это позиция, которую сейчас проявляют лица и организации, связанные с опекой. Остро встал вопрос о том, что надо что-то менять в семейной политике, а те люди, которые заинтересованы в том, чтобы все было, как есть, яростно этому сопротивляются.
Лично мне кажется, что люди в этом заинтересованы не только идеологически, но и материально. Потому что, с моей точки зрения, в большинстве случаев, никакой реальной помощи семьям не оказывается. А реально происходит растаскивание бюджета.
То есть работы никакой не производится, а бюджет растаскивается. Работать не умеют, а как показывает практика подобных мероприятий, еще и не хотят.
РВС: Оппонируя Вам на круглом столе, начальник управления по опеке и попечительству Уфы Татьяна Квасникова заявила, что их зарплата от разлучений детей с родителями не зависит, и потому никакой материальной заинтересованности у них нет. Как Вы это прокомментируете?
- Я, к сожалению, не обладаю данными по Башкирии. Но у меня есть знакомые, которые достаточно длительное время работали в системе распределения детей, в системе социально-реабилитационных центров. Это Пермский край.
И я абсолютно точно знаю, что, действительно, за разлучение детей с родителями, наверное, премии и нет, а вот за их распределение премия есть. Чем меньше детей в месяц они отправят в так называемые замещающие семьи («устроят в семьи»), тем больше вероятности, что они лишатся премии.
Это делает руководство исходя из своих положений. И у них есть план распределения детей в «семьи», а два и два сложить особых трудностей не представляет. Если разлучать мало детей с родителями, то их будет мало для распределения. Т
о есть, если они утверждают, что у них нет никакой заинтересованности - пусть они всю тарифную сетку выложат, а мы посмотрим. Надо еще понимать, что существуют такие моменты, как коррупционный и криминальный.
Конечно, у меня нет доказательств. Но ко мне поступала информация о том, что сотрудники органов опеки и попечительства требуют с замещающих и приемных семей откаты за то, чтобы те могли взять в семью ребенка. Причем на регулярной основе.
То есть, в замещающих семьях производятся какие-то выплаты, а часть выплат тайно идет сотрудникам опеки. И, кстати, недавно в Екатеринбурге по такому случаю было заведено уголовное дело. Не знаю, чем оно закончилось, но это — факт.
Просто это нужно работать не журналистом, в рамках журналистского расследования, а в рамках оперативного расследования. Этим должны заниматься компетентные органы. У нас полномочий таких нет. Нам постоянно говорят — приезжайте к нам, посмотрите, как мы работаем.
Я вот уже шесть лет работаю, и могу точно сказать, что если я приеду и начну смотреть, как они работают, они работать не смогут. Потому что я буду указывать на постоянные нарушения законодательства. Более того, я точно знаю, как проверить, нарушаются ли законы, нарушаются ли права детей и семей.
И поэтому мне, как общественнику, никто эту проверку мне провести не даст. К сожалению, Следственный комитет и другие структуры почему-то смотрят на это сквозь пальцы.
РВС: На круглом столе Уполномоченный по правам ребенка в Башкирии Милана Скоробогатова заявила, что якобы все, что озвучивается негативного, - это все мелкие нарушения, недочеты, «единичные случаи». А в целом, все нормально. Что Вы на это ответите?
У людей, которые это заявляют, желание только одно — остаться работать в рамках существующей системы, им в ней удобно, потому что она позволяет осваивать достаточно большое количество бюджетных средств.
Эти бюджетные средства идут в никуда. Реальной работы не производится. Их растаскивают различные НКО. Соответственно, с моей точки зрения, это говорят те люди, которым нравится должность УПР. Должность УПР, к сожалению, выстроена в определенных форматах работы именно защиты прав детей.
Если ей придется переключаться на защиту прав семей, это придется реальной правозащитной деятельностью заниматься. А кто это хочет делать?
РВС: Но ведь есть такие УПР, как Геннадий Прохорычев во Владимирской области, который даже поддержал альтернативный доклад РВС президенту РФ.
Очень хороший УПР. К сожалению, это же очень яркий показательный феномен. Получается, что наша система выстроена таким образом, что в нее приходят люди, ориентированные на какие-то странные концепции, веяния западные и прочее.
А люди вроде Прохорычева очень редко там оказываются. Таких УПР, которые стоят на почве российских традиционных ценностей и защиты семьи, можно по пальцам пересчитать. А, в целом, позиция Скоробогатовой показывает, что она хочет остаться в рамках Стратегии действий в интересах детей, которая сделала детей инструментом для зарабатывания денег. Почему — это надо у нее спросить, может быть, это соответствует ее идеологическим убеждениям.
РВС: Уходя с КС, учредитель фонда «Наши дети» Ольга Власова заявила: «Я не хочу жить в государстве, которое вы собираетесь построить». Что она имела ввиду?
Человек, с моей точки зрения, ошибочно считает, что детские дом — это всегда ужас. Я был в детских домах, видел прекрасных выпускников детских домов, которые с очень большой теплотой отзывались о них. Для нее это детский концлагерь, а для меня гораздо худшей практикой является бездумная раздача детей в замещающие семьи.
Причем понятно, что эти дети, как правило, социальные сироты. Потому что реальные сироты уже давно закончились. Их практически всех уже раздали. В эти замещающие семьи направляют детей, которых изымают из родных семей, потому что есть интерес у всех субъектов этого процесса перемещения ребенка из родной семьи в замещающую.
У больницы, в которую ребенок поступает, потому что она получает подушевое финансирование — пока он занимает больничную койку - за него платят. У социально-реабилитационного центра — за то, что ребенок в нем находится. У конкретной замещающей семьи, которая получает за ребенка выплаты.
А какой есть интерес у опеки — с этим отдельно надо разбирать, это сложная тема. Почему, если есть интересы — они это отрицают? Феномен есть — а они отрицают.
РВС: Много лет Вы занимаетесь правозащитной деятельностью. Тем не менее, видна стена непонимания между Вами и бюрократами. Как Вы считаете, как дальше нужно действовать в данной ситуации и как переламывать ее в условиях, когда на это остается очень мало времени? Ведь детей продолжают забирать из семей.
Во-первых, необходимо переламывать чиновничью систему, которая загонит в гроб государство. Имеется ввиду не власть вообще, а именно бюрократическая система, которая заинтересована в том, чтобы все оставалось как есть.
Потому если все дальше так будет продолжаться — мы получим через несколько лет огромную социальную напряженность. Потому что если люди поймут, что пахнет ювенальной системой, то ничем хорошим это не кончится.
Поэтому нужно отказываться от приоритета прав детей в ущерб правам семей, от бездумной раздачи детей в замещающие семьи, убирать перекос в финансировании между родными и замещающими семьями. Необходимо больше уделять внимание не адресной работе с семьями, а искоренению тех условий и проблем, которые приводят к тому, что семьи оказываются в ситуации неблагополучия. Нужно, в первую очередь, обязательно восстанавливать всю инфраструктуру детства.
Когда у нас будут восстановлены ясли, детские сады и интернаты, в которых ребенок может находиться с понедельника по пятницу, тогда у нас просто система заработает по-другому, и перестанут разлучать ребенка с матерью из-за того, что она не работает, ибо она тогда работать сможет.
Это очень распространенная проблема, самая, наверное, острая. Можно еще массу предложений привести, но это самое основное. Нельзя постоянно жить в практике правозащитной деятельности. Нужно переходить к решению проблемы на федеральном уровне. Ибо практики уже много.
Нужно менять законодательство. Нужна политическая воля, чтобы прекратить этот беспредел, когда игнорируются все законы, защищающие семью, происходят массовые нарушения, а прокуратура и СК РФ очень редко на это обращают внимание.
РВС: Что нужно, по- Вашему делать, граждански активным родителям?
Нужно подключаться и идти работать. Нужно, во-первых, самим начать понимать, что происходит, во-вторых, рассказывать другим. Как только родители России поймут что происходит, ювенальная юстиция прекратится моментально. Вопрос в другом. Если этот процесс будет сильно запущен, то перелом произойдет совсем нехороший. Социальная напряженность переходит в социальные взрывы. Не надо этого допускать, надо решить эту проблему до родительского бунта.
Источник:
|